Бетон.ру

Ценовая диаграмма последних лет в горно-металлургической отрасли запестрила «острыми пиками»: кто бы мог подумать, что цены на металлы начнут расти в разы и что списанные как неперспективные в архив залежи окажутся в статусе вожделенных. У многих инвесторов, как принято говорить, глаза разбегаются: что лучше - взяться за переработку отходов, которых в Казахстане не счесть, или за мелкие месторождения? С другой стороны, нынешние требования по социальной ответственности бизнеса, экологическим параметрам могут измениться, потому что местные стандарты еще недостаточно высокие. Казахстанцы вправе знать: каков он, нынешний инвестор, и на что рассчитывает, если «мутные» контрактные условия переходного периода сегодня вряд ли кто решится предоставить. На вопросы отвечает управляющий партнер компании Kazmining Consulting Ltd Зайнулла Ибрагимов:

 - Зайнулла Фаритович, разработка мелких месторождений в условиях роста цен на металлы выгодна частным инвесторам, а в чем тут выигрывает государство, если это, наоборот, усугубляет сырьевой характер экономики?

Конечно, рост цен на металлы ведет к увеличению капиталовложений в мелкие месторождения, а это ведет, в свою очередь, к росту духа предпринимательства, улучшению инфраструктуры в стране в целом. В горно-металлургическом секторе, например, появляются сервисные фирмы, которые помогают предприятиям улучшить свои капиталовложения. Сегодня инвестору не нужно покупать все сразу, можно нанимать сервисные компании, эффективнее распределять свои средства. Появляется много разной техники по параметрам цена-качество, мобильных передвижных технологических комплексов и т.д., которые помогают развиваться этому сектору. Подрядные организации могут выполнять широкий спектр работ, не связанных с глубокими знаниями специфики горного дела (экскавация, внутрикарьерная и внекарьерная транспортировка), что также может снизить капиталовложения на первых этапах. А в чем плюсы правительства? Если учитывать, что мы находимся на пике цен и те месторождения, которые экономически выгодно разрабатывать, нужно использовать. В перспективе может измениться конъюнктура на рынке и эти месторождения могут оказаться нерентабельными, превратиться в балласт. Сейчас на этих месторождениях увеличивается занятость населения, мелкие месторождения дали жизнь прилегающим поселкам.

- Ценовые тенденции в металлургии изменчивы: то медная проволока невостребована, то свинцовая броня не нужна, но металлы - стратегически важный продукт, и ученые говорят, что государство должно формировать запас, ведь нефтяные уже давно создают...

Я не думаю, что металл будет невостребован, потому что население растет и потребляет. В мире, помимо развитых стран, мы имеем огромные растущие рынки, такие, как Китай, Индия, где тоже все хотят жить хорошо, то есть потреблять металл и бензин для машин и т.д. Все зависит от экономических условий: объем прибыли растет у предприятий, есть деньги у населения. Государство тут может создавать условия, чтобы инвесторы развивали новые переделы, а не ограничивались продажей чистых металлов. Если это выгодно, инвесторы будут создавать здесь производства с высокой добавленной стоимостью. У них нет такой специальной задачи - вывезти больше металлов, выкачать больше денег из Казахстана. Конечно, есть политические аспекты: каждая страна хочет, чтобы на ее территории производилось больше востребованной продукции с высокой добавленной стоимостью, и сейчас Казахстан становится на ноги, приобретая уверенность, будет стремиться играть в ту же игру, чтобы развивать как можно больше таких производств у себя. Например, здесь приняли кластерную программу: в Темиртау начали создавать экономическую зону, где будет строиться металлургический передел. Всем желающим заниматься производством металлургической продукции государство создает определенные условия.

- Если государство запасет металлы, потом, когда недра опустеют, может продавать запас инвесторам, чтобы они создавали высокотехнологичный обрабатывающий сектор, но реален ли такой механизм?

Споры о фондах будущих поколений, выраженных в деньгах или в разного рода полезных ископаемых, среди экономистов и государственников идут издавна. Многие из таких рассуждений ближе к философским, нежели к реальным выкладкам высококвалифицированных экономистов. Хотя любой экономист знает, что тенге, полученный сегодня, дороже, чем тенге, который будет получен завтра. Так же и здесь, можно законсервировать месторождения и сидеть на них, ожидая чего-то. Но лучше продуктивно отработав одно месторождение, вложить увеличенную сумму капитала в другое месторождение, в том числе в любой точке мира.Если государство накопило какой-то металл, а цены на него упали, то оно может остаться в убытках. Здесь важно учесть несколько моментов: какой процент от годового потребления металла нам надо складировать в фонд будущих поколений и кто у нас реально потребляет этот металл, есть ли у нас следующий передел обработки данного металла, ведь основной объем металла идет на экспорт. А главный вопрос - кто за это будет платить? Кроме того важно: о каком сырье, каком проценте запасов пойдет речь. Если речь идет о создании фонда в размере, например 3% металла годовой добычи, то такой запас будет съеден в 10 дней, после того как металла не станет.  По основным видам металлов у нас еще большой объем полезных ископаемых, который не начал эксплуатироваться, кроме того, постоянно ведутся работы по доизучению существующих площадей, открываются новые объекты, содержащие полезные ископаемые, ведется доразведка существующих, и проводится увеличение устанавливаемых на баланс государства разведанных полезных ископаемых.

 Например, по железу - 42,2% запасов залицензировано и находится в эксплуатации, 1,4% - залицензировано и находится в разведке, 56,4% - незалицензированные запасы. По хромитам эти показатели соответственно - 72,5%, 12,9%, 14,6%; по цинку - 26,6%, 43,3%, 30,1%; свинцу - 15,8%, 47,6%, 36,6%; меди - 33,9%, 30,5%, 35,6%; серебру- 33,2%, 31,8%, 35%; по золоту - 51,6%, 29,2%, 19,2%; по нефти - 47,6%, 50,5%, 1,9%.  Учитывая эти показатели, государство, скорее всего, не должно создавать фонды металлов и ограничивать их добычу. Будет удобнее регулировать государственные запасы металлов выдачей лицензий на разработку перечня стратегически важных месторождений, чем государство, в принципе, и занимается на текущий момент. Инвестируя в доллары, государство создает большие фонды, но в то же время мы видим, что однокомнатную квартиру в Алматы можно поменять на несколько комнат в Париже, то есть доллар в Алматы дешевле, чем там. Также если инвестировать в металлы. Металлы - это биржевые товары, и если государство, инвестируя в тот или иной металл, не является глобальным игроком на рынке металлов, то выступает в роли обыкновенного биржевого игрока и принимает на себя все риски биржи. Хотя Казахстан входит в мировую десятку по ряду позиций и может оказывать влияние на глобальный рынок, например, по хрому. Конечно, ученые могут что-то изобрести и получить из нефти нечто, ведь не зря сегодня часто вспоминают слова Менделеева, о том, что топить нефтью, все равно, что топить ассигнациями. Тем не менее сегодня все продают нефть и металлы, потому что на них есть спрос. Нужен только разумный подход: если у государства есть деньги, то нужно вкладывать в то, что всегда будет востребовано, что никогда не меняется.

- В группе металлов есть такие, которые были и, наверное, будут востребованы всегда, но что скажете о рынке редких металлов: насколько он становится интересным?

Казахстан обладает значительным количеством минерального сырья редких и редкоземельных металлов, и при его рациональном использовании многие годы может развивать в стране современные отрасли науки и техники, а также реализовывать редкометалльную и редкоземельную продукцию на мировом рынке. Высокая эффективность использования редких металлов в современных наукоемких отраслях и технологиях (электронике, лазерной технике, суперсплавах, высококачественных сталях, электромагнитных и оптических материалах, новой керамике и композитах и др.) обусловливает динамичное расширение их потребления в экономически развитых странах мира. Из 36 элементов таблицы  Д. И. Менделеева, относящихся к редким металлам, в Казахстане производят индий, таллий, селен, теллур, кадмий и другие. Прежде эта продукция отправлялась в основном на промышленные предприятия, находящиеся на территории России, и многие материалы были двойного назначения. С распадом Союза и стратегией России к самообеспечению себя стратегическими материалами, рынок потребления специфических материалов резко сузился.

На снижение объемов продаж повлияло и то, что при сужении рынка СНГ выход на мировые рынки связан с внедрением новых стандартов чистоты продаваемых материалов, стабильности поставок и сама специфичность рынка. Сегодня в связи с научно-техническим прогрессом объем спроса, стоимость единицы материалов растет. И в некотором будущем при расширении объема рынка редких металлов в количественном и стоимостном выражении и отработке технологий по извлечению производство таковых металлов выйдет из стадии исследовательских работ, опытно-промышленной или попутной добычи. Пока у предприятий, где было налажено и может быть налажено производство таких металлов, есть вопросы модернизации и утоления инвестиционного голода по производственным переделам, выпускающим основной вид продукции, и, я уверен, решив вопрос с основным видом продукции, любой эффективный собственник возьмется за попутные материалы. А пока государство имеет несколько миллиардов в бюджете, но насколько интересно ему будет заниматься рынком редких металлов, если это будет составлять незначительную долю в его бюджете? Продавать или не продавать тонну редких металлов - государству или, скажем, депутатам, думаю, будет неинтересно заниматься таким вопросом.

- Инвесторов привлекают разные страны, но в чем вы видите казахстанскую специфику?

Казахстан, как страна с развитой структурой горного дела, большими историческими традициями, широким кругом опытных специалистов, достаточно развитой инфраструктурой, привлекает все большее внимание внешних инвесторов. А горная специфика отличается тем, что все находится в земле, и многое зависит оттого, как правильно будут интерпретированы запасы, какой они категории, какое содержание в них. Если покупатель хочет приобрести содержание недр, то ему нужно иметь четкое представление о том, что там есть и сколько можно извлечь. Казахстану повезло в том, что Советский Союз в свое время очень много вложил в разведку недр. Практически вся территория Казахстана разведана, и это замечательно. Наша фирма, например, изучала проекты в Турции, но там ситуация в отрасли совсем другая. Проблема в том, что территория не разведана, а в шахту люди спускаются с корзиной и кайлом, чтобы добывать руду, как в позапрошлом веке. В Казахстане используют большие экскаваторы, комбайны для этого.

 Наверное, так сложилось оттого, что в Турции весь горнорудный бизнес - частный, он вложиться в разведку не может, потому что это очень дорого. Для бизнесмена, работающего в Турции, всегда есть риск потратиться на дорогой комбайн и прочую технику, но не обнаружить при этом адекватного количества металлов, потому что месторождения не разведаны должным образом. Когда мы проводили консультации по Турции, где были разные предложения по разработке месторождений, то вопрос упирался зачастую в стоимость разведки. Например, если инвестор покупает товар, не зная, сколько в нем металла и какой категории запасы, то он не готов вложить большие средства. Если бы государство, вложив несколько миллионов долларов в разведку, привлекало потом инвесторов, то, конечно, стоимость месторождения выросла бы в десятки, а может, и сотни раз. Государство от этого бы выиграло, но чаще всего они продают не зная, что продают, но желают продать подороже.

- Есть, наверное, преимущества в стоимости рабочей силы, изученности запасов и т.д., но стала ли дешевле геологоразведка с развитием космических технологий?

Конечно, космические технологии развиваются, в том числе в геологии. Это помогает уточнить, улучшить технические характеристики месторождений. Любой инвестор, который хочет прийти в Казахстан, изучает сначала документы, потом, задав определенные экономические параметры, выстраивает собственную геологическую модель месторождения, на основе которой можно видеть, где лучше рыть карьер, где какое содержание в породе, а где лучше строить шахту, чтобы попасть к рудному телу, потому что копать невыгодно. Бывает, что и на поверхности копать невыгодно, если запасы мелкие. На Западе, например, без построения такой геологической модели проекты уже не рассматриваются. Если вручную рассчитывать, как раньше, то на это может уйти 2-3 года. Выстроив геологическую модель, можно понять, сколько средств и какие сроки потребуются на освоение месторождения. Согласовывая рабочую программу с государством, нужно иметь четкое представление по всем параметрам. Если в контрактах прописывается: где и сколько будет добыто руды, извлечено полезных элементов, то будет меньше вопросов после подписания. Бывает, что необходимо провести доразведку месторождения, но это, в принципе, нормально.

- В сервисном секторе создаются компании с участием иностранных фирм, а что является приоритетом: интересы Казахстана как развивающегося государства или крупного иностранного бизнеса?

В последние годы цены на металлы выросли в несколько раз и перед компаниями, которые находились на точке безубыточности, сейчас открываются новые перспективы. В Казахстане появляется и инфраструктура - политически-правовая и производственная по оказанию разных услуг. Многие мелкие инвесторы благодаря этому теперь имеют представление, как они могут приобрести месторождения, где купить технику, чтобы разрабатывать его, и все ли надо покупать. Прежде такие фирмы помимо добывающего оборудования покупали экскаваторы, КамАЗы для транспортировки, чтобы перевозить концентраты, имели прочие собственные сервисные структуры. Теперь специалисты горнорудного комплекса сосредоточены на решении своих профессиональных задач: как правильно подготовить карьер, как выбрать оптимальный путь и правильно пробурить доступ к пластам с богатым содержанием элементов, как улучшить обогатительный процесс. То есть они выполняют более узкие задачи, например, занимаются только добычей и обогащением.

Доставку им выгоднее поручить транспортной компании и вообще не отвлекаться на решение каких-то несвойственных им задач и проблем. В результате мелкие месторождения получают вторую жизнь, хотя нельзя сбрасывать и фактор роста цен. Любая экономика переживает период спада, подъема или равновесия. Если в советское время на вопрос: «Когда наступит в мире голод» - шутливо отвечали, что «тогда, когда в Китае начнут есть ложкой», то теперь мы видим, что спрос на все виды металлов колеблется в зависимости от интересов Китая. Это фактор общемировой, эта тенденция глобальна. С другой стороны, люди видят необратимость характера происходящих процессов и все больше понимают, что в новых условиях нужно работать, создавать свою инфраструктуру и зарабатывать. Благодаря тому, что у нас более-менее стабильно складываются условия для бизнеса, создано правовое поле, можно видеть перспективы хотя бы на 10-12 лет вперед. К тому же из-за роста цен себестоимость производства металлов снижается, и инвесторы проявляют интерес к тем месторождения, которые раньше не разрабатывались. Например, когда себестоимость цинка на некоторых месторождениях равнялась стоимости переработки, ни у кого не было стимула разрабатывать такие месторождения. Теперь ситуация меняется.

- Частные хозяева, наверное, должны быть рачительнее государственных, но как это влияет на совершенствование технологий, комплексное использование сырья?

Здесь нужно разделить на две составляющих. Первое - содержание рабочих программ, которые предусматривают установки государства, регламентирующие какие-то вопросы по объемам добычи, извлечению, накоплению отходов. Второе - экономическая составляющая, которая стимулирует больше. Цены увеличились почти на все металлы в несколько раз, поднимается и экономическая грамотность людей, что само по себе также стимулирует желание повысить эффективность производства. Рост цен также стимулирует создание новых переделов, чтобы увеличить доходы в перспективе. В Казахстане в последние годы анонсируются новые проекты, охватывающие 4-5-й переделы, а где-то и 6-й.

- Можете сказать, где у нас создаются такие производства?

Если посмотреть недавнюю презентацию прорывных проектов Казахстана, то достаточно большую часть составляют проекты горных предприятий и следующих переделов. Среди них такие уникальные проекты, как строительство горно-обогатительных комбинатов по обогащению медных, медно-цинковых руд, хромовой руды в Актюбинской области, строительство обогатительной фабрики свинцово-цинковой руды в Кызылординской области, производство гексофторида урана, ядерного топлива (тепловыделяющих сборок) для атомных электростанций, танталовой продукции для электролизной промышленности в Восточно-Казахстанской области, производство металлургического кремния в Карагандинской области. Несмотря на некоторые успехи, нельзя забывать, что мы пока находимся в положении догоняющей стороны, тем более в соседстве таких гигантов, как Россия и Китай. Тем более что и их компании стремятся уходить от экспорта привычных продуктов с низкой добавленной стоимостью и искать бизнес в более престижных сегментах рынка. Поставки арматуры, катанки, заготовки теперь заменяются высокотехнологичной стальной продукцией. «Например, все большее количество китайских экспортеров начинает фокусироваться на высокотехнологичных продуктах, таких как оцинкованный рулон и толстый лист. Кстати, и спрос на мировом рынке на эти виды продукции продолжает расти.

В этом процессе интересно посмотреть на трудовую составляющую сырья. Если раньше инвесторов, например, в Китае привлекала дешевизна рабочей силы, то и в дальнейшем, учитывая рост цен на металлы, удельный вес стоимости работника упадет еще больше, и они будут продолжают выигрывать за счет дешевой рабочей силы еще больше. То есть, я думаю, что трудовая составляющая упадет, может быть, до 5-6%, а все остальное будет приходиться на себестоимость металла, которая будет расти за счет роста стоимости сырья, материалов, оборудования. То есть в Китае показатели в целом за счет дешевизны рабочей силы могут нивелироваться. С ростом бума в строительстве также можно отметить интересные сравнения. Например, на Западе на одну тонну рудных материалов добывается до 10 тонн нерудных материалов (щебенки, известняка, гипса и др.), соответственно их физический объем гораздо больше. Нам приходилось также работать по месторождениям нерудных материалов, когда речь идет о проектах строительства каких-то заводов. Последние два года растет спрос на месторождения известняка, который необходим для строительства цементных заводов, гипса - для производства гипсокартона и всех вяжущих веществ, на щебенку, песок, которые необходимы для возведения стен, строительства дорог, глину для кирпича и т.д. Помимо этих основных материалов также растет спрос на различные добавочные материалы: глину, железо в разных пропорциях. То есть этот рынок так же растет параллельно с рынком горнорудного сырья, и туда тоже идут большие средства.

- Получается, мультипликативный эффект, который не был просчитан в должной мере в процессе инвестирования в месторождения?

Скорее, это реакция на строительный бизнес. Он теперь растет как в жилищном фонде, так и в промышленности. Если стало строиться много промышленных объектов, то растет и спрос на гравий, цемент, арматуру.

- А может, стали просто закладывать отработанные шахты цементом?

Пока я не могу сказать точно, но в целом, если идет рост потребления цемента, можно говорить о росте в строительстве. К тому же параллельно идет рост спроса на щебенку. Например, в Западном Казахстане с ростом добычи нефти начали реализовываться и другие проекты. Там идет большой спрос на стройматериалы, планируется строительство цементного завода, открылись производства, которые занимаются поставкой той же щебенки. Даже с юга на запад везут щебенку в составах. В Южном Казахстане иностранная фирма выкупила цементный завод, то есть приходят инвесторы, которые начинают модернизировать, улучшать производство и т.д. Много проектов, связанных, например, с работой завода «Казцинкмаш», который получает новые технологии, связанные с новым горнорудным оборудованием. Это завод, который был при «Казцинке», но выделившись в отдельное предприятие, теперь может обслуживать весь Казахстан. Например, если раньше на машины от фирмы Caterpillar спрос был не очень большим, то сегодня спрос огромен: заказы расписаны наперед.

- Резкий рост цен на цемент способен затормозить начавшийся позитивный процесс в экономике и недавно в МИТ РК говорилось о возможном сговоре производителей. Что на это скажете?

Из-за того, что бум в горнорудном бизнесе идет по всему миру, то и спрос на горнорудную технику, оборудование растет адекватно. Соответственно растет и стоимость на эту технику, а также на работника этой отрасли, на электричество. В такой ситуации правительство вынуждено каждый раз вмешиваться и разбираться: насколько объективно увеличены цены на ту или иную продукцию. Но насколько процентов здесь выросла, например, стоимость горнорудных работ и как это коррелируется со стоимостью цемента, трудно сказать. Пока основным потребителем цемента в строительстве является жилищный сектор, а крупным потребителем известняка являются крупные инфраструктурные объекты.

- Тема слияний и поглощения компаний, рейдерских захватов сегодня одна из актуальных, и часто говорится о роли консалтинговых компаний в этом процессе, о доверии им, а что вы скажете на это?

Что касается слияния и поглощения, то небольшие компании, разрабатывая одно месторождение, начинают развивать бизнес, искать новые проекты. Они идут на государственные тендеры или идут к более крупной компании, к состоятельному инвестору, чтобы начать вместе с ним новый проект. Особенно наглядно это проявляется, например, в золоторудной отрасли. Крупные компании, вроде «Казахмыса» тоже проявляют интерес к работе других компаний и создают совместный бизнес по какому-то из типов руд. Наши сотрудники работают в геологии по 10-30 лет, их знают в отрасли, им доверяют. Ведь на Западе часто говорят, что имя много значит: если с тобой работают, значит, доверяют. В Казахстане пришли к пониманию этого. В нашем бизнесе часто приходится иметь дело с настоящим владельцем, и нам приходится его искать, но мы находим его и он работает с нами, договаривается или не соглашается с какими-то предложениями.

- Крупные металлургические холдинги - субъекты мировой конкуренции, являются монополистами и на местном рынке, но мало интересуются решением задач диверсификации экономики, чем вы это объясните?

Крупные компании нельзя рассматривать как монополистов по отношению к мировому рынку и казахстанскому в сфере продажи. Рынок металлов биржевой, очень гибкий и нельзя заставить продавать металл по той или иной цене. Государство должно лишь стимулировать, чтобы каждая компания продавала как можно больше и лучше. Но в некоторых вещах горные компании становятся монополистами, выстраивая цепочку вертикально-интегрированной кооперации. Создание холдингов по определенным металлам - это тоже ответ на глобализацию. Если есть какие-то признаки монополизма, то они больше относятся к каким-то градообразующим предприятиям, и здесь уже должны смотреть местные власти. Соответственно должно быть разделение государственных интересов и задач и частных, что мы и видели, когда шел процесс вывода из имущества предприятий активов соцкультбыта и перевода их в коммунальную и государственную собственность.

- Электроэнергетика - важная составляющая металлургического процесса, как она выглядит в анализе рисков и насколько тарифы приближены к мировым, ведь металл экспортный товар? 

Касаясь влияния рисков энергетических компаний на горнорудные переделы, могу сказать, что когда выстраиваются экономические модели для предприятий, себестоимость составляют из многих показателей. В том числе рассматривается энергосоставляющая, которая на металлургических предприятиях действительно очень большая. В таких случаях проводится анализ влияния энергосоставляющей на полную себестоимость в разных параметрах, и тут уже надо смотреть, какой вариант окажется наиболее оптимальным, насколько представленный проект будет выигрышным. Анализ на чувствительность разных параметров: цен и объема, например, выявит это.  Если энергокомпании поднимают тарифы на электроэнергию в два раза, а железнодорожные компании - тарифы на перевозку, то, конечно, производитель металла вынужден поднимать цены на свою продукцию. Другой вопрос, что потребители столкнутся с тем, что цены на электрический кабель, на железнодорожные рельсы тоже вырастут. Хотя, быть может, почувствуют это не сразу, быть может, года через два-три.

- Сорос отказался покупать современный завод в Китае, увидев, что рабочие живут в очень плохих условиях, а как оцениваются риски по социальным параметрам, в частности по труду, в Казахстане?

Конечно, у многих западных компаний, в том числе у Сороса, есть свои стандарты. Если для производства какого-то продукта надо довести работников до крайности или нанести вред экологии, довести до смерти людей, то от производства такого продукта компании откажутся, потому что никто не будет покупать его продукт. Как правило, известная компания выстраивает свой бизнес, установив одинаковые европейские стандарты для всех своих офисов по всему миру, этого она придерживается и в Китае. Если окажется, что в Китае компания использует детский труд или не создала рабочим условий труда по своим стандартам, то репутация компании пострадает, и она может просто исчезнуть. Это вопрос социальной ответственности. С другой стороны, если говорить о Китае, то нужно смотреть о каком Китае идет речь. Когда я поинтересовался: почему у нас гранит продают по сто долларов, а там - за пятьдесят, мне пояснили, что если у нас полируют гранит на станках, то там есть люди готовые работать за чашку риса почти сутки и полировать вручную.

В то же время проблема экологии там острая и стоит вопрос о закрытии многих предприятий. Говоря о ситуации в Казахстане, хотел бы напомнить философский тезис о единстве и борьбе противоположностей. То есть, я считаю, что работодатели и работники - две противоположности, которые едины, потому что друг без друга не могут, и в то же время между ними борьба. Многие проводили социальные исследования и пришли к выводу, что, когда зарплату увеличивают на 20-30%, люди начинают хорошо работать, но через полгода рост эффективности падает и затормаживается. Немецкий концерн, производящий автомобили, сделав анализ качества труда, пришел к выводу, что на калининградском заводе оно самое лучшее. Причина в том, что там использовались как западные технологии увеличения эффективности, так и советские. Симбиоз дал результат. Кроме того, учитывается и разная мотивация. С другой стороны, если рабочий соглашается идти в шахту за 50 тысяч тенге...

- То пусть идет?

Тут уже бизнесмен должен подумать о моральном аспекте, например, о том, сможет ли такой рабочий, получая такие деньги, восстановить силы, содержать детей, прожить. Хотя я сейчас не могу сказать: зарплата в 50 тысяч правильная или неправильная для шахтера. С другой стороны, если на предприятии, скажем, работает 100 человек и бизнесмен им удвоит сразу зарплату, то потом он через два-три месяца может обанкротиться и закрыть предприятие.

- А есть ли какая-то пропорциональная зависимость между ростом цен на металлы и ростом заработной платы рабочих?

Каждый профсоюз должен решать это сам, должна быть договорная система.

- А если такой системы нет, то в чем могут проявиться риски, в чем вы видите разницу ситуации в Нигерии и в Казахстане?

К каждому предприятию тут нужно подходить отдельно, но самое главное, чтобы в профсоюзах были люди, которые умеют договариваться. Если этого нет ни со стороны рабочих, ни от работодателей, то социальный взрыв неминуем. С другой стороны, если говорить о пропорциональной зависимости роста цен на металлы и заработной платы, тут тоже нужно смотреть, что лучше: повысить зарплату работающей тысяче шахтеров или открыть еще одну шахту и трудоустроить еще одну тысячу шахтеров. Что хорошо тут, что плохо. Если перефразировать слова великого фармацевта Парацельса: «Все есть пища, все есть яд», можно сказать, что все есть благо, все есть зло. Соответственно когда мы видим, что в Италии или во Франции бастуют летчики, а люди, купившие билеты, по три дня живут на вокзале, мы понимаем каждого с его точки зрения. Но это то же, что купить отравленные конфеты, потому что у кондитера было плохое настроение.

В Нигерии стоит вопрос сепаратизма: племена, которые живут в дельте реки Нигер, считают, что распределение доходов осуществляется неправильно с их точки зрения, они хотят отделиться и поэтому провоцируют конфликты В Казахстане предприятия работают, значит, вне зависимости от того, есть профсоюзы или их нет, рабочих устраивает оплата. В этом смысле политика государства предусматривает, чтобы для инвесторов были созданы нормальные условия, чтобы вопросы экологии решались, но чтобы и права работников были обеспечены. Здесь надо смотреть какой баланс материальных, духовных ценностей должен быть. С другой стороны, подписывая договор на недропользование, оговаривая какие-то суммы или проценты на реализацию социальных программ, инвестор будет стремиться вложить эти средства так, чтобы это коснулось большинства рабочих, чтобы тем самым повысить эффективность труда. А влияние немецко-британско-казахстанских консультационных услуг от поиска месторождений по определенным металлам, до строительства перерабатывающего завода будет распространяться и на западные компании, с учетом меняющихся в Казахстане социальных стандартов.    

Ссылка по теме: http://www.press-uz.info/ru/content.scm?topicId=2803&contentId=100028