Бетон.ру

В начале 1990-х они солировали. В 1998 г. потеряли сотни миллионов, а вместе с ними, считалось, и всякое доверие к родине ГКО. Пару лет спустя начали возвращаться и сегодня периодически раскачивают российский фондовый рынок. Это нерезиденты - иностранцы, покупающие и продающие акции российских компаний. Когда в прошлый понедельник индекс РТС потерял 2,5%, игроки знали, кого винить: это, мол, иностранцы избавляются от русских акций. Поводов для продажи было как минимум два: вызвавшее возмущение на Западе выступление Владимира Путина на форуме в Мюнхене и ожидаемое снижение цен на нефть. Но во вторник котировки снова поползли вверх: продолжающийся в России экономический бум перевесил геополитические опасения.

В 2006 г., в четвертый раз за время президентства Путина, российский фондовый рынок вырос больше чем в полтора раза. Если на начало 2000 г. его капитализация превышала $70 млрд, то в прошлом году она перевалила за $1 трлн. По оценке американского исследовательского центра Emerging Portfolio Fund Research (EPFR), на начало 2001 г. портфельные инвесторы из-за рубежа вложили в Россию около $3 млрд, а шесть лет спустя эта сумма выросла до $35 млрд. Те, кто управляет деньгами отважных иностранцев, могут гордиться своими достижениями: в списке самых доходных “монопродуктовых” хедж-фондов 13 мест из 40 занимают фонды, инвестирующие в Россию. А их такой ерундой, как геополитика, не напугаешь.

Новая стратегия активиста

Россия больше не Советский Союз, то есть не Верхняя Вольта с ракетами. Россия - это Саудовская Аравия со снегом, констатирует в своем последнем отчете инвестконсультант фонда Hermitage, объясняя неважные результаты января. Цены на нефть падали, а с ними и котировки акций фонда, управляющего активами стоимостью $3,4 млрд и насчитывающего 6000 клиентов (оценка EPFR). Хлесткое сравнение принадлежит Биллу Браудеру, гендиректору компании Hermitage Capital Management, управляющей фондом Hermitage. Браудер знает, что красное словцо не повредит на диком рынке, где миноритарного акционера всякий норовит обидеть. О том, что ярко и доступно сформулированная идея может приносить отличный доход портфельному инвестору, учат на примере Браудера в бизнес-школах Гарварда и Стэнфорда, где внук генсека американской компартии получил диплом MBA.

Активистом Браудер стал не сразу. В 1996-1997 гг. его стратегия была не слишком изощренной: до 75% его портфеля было размещено в акции газовых и нефтяных компаний, что не позволяло зарабатывать более 40% в месяц. К концу 1997 г. чистая стоимость активов Hermitage превысила $900 млн, но кризис в Юго-Восточной Азии и России перечеркнул все успехи. Идея повышать стоимость компаний, где мало что светило миноритариям, с помощью западной деловой прессы и судебных исков была для конца 1990-х поистине новаторской. Впервые Браудер опробовал ее еще в начале 1998 г., когда в схватке с “Интерросом” добился отмены допэмиссии акций “Сиданко”, крайне невыгодной для миноритариев. В 1998 г. мишенью стал комбинат “Ависма”, год спустя - ЮКОС и “Сургутнефтегаз”, в 2000 г. - РАО “ЕЭС России” (в тот момент на его акции приходилось 17% чистых активов фонда), а в 2001 г. - “Газпром” и Сбербанк (16% чистых активов). Чаще всего Браудер ополчался на вывод активов и размывание доли мелких акционеров. Бои шли с переменным успехом, но экономика росла, а с ней и стоимость акций. К весне 2006 г. $100, вложенные в Hermitage в 1996 г., превратились в $2200.

Но год назад стало ясно, что стратегия-2 дала фатальный сбой: 17 марта 2006 года агентство Reuters сообщило, что власти уже несколько месяцев не впускают Браудера в Россию. Браудер не называет имен своих недругов, но то, что ему до сих пор не помогло заступничество ни британского министра иностранных дел Джека Стро, ни министра экономического развития Германа Грефа, говорит о том, что врагов следует искать в Кремле. Активы под управлением Hermitage сократились с $4 млрд до $3,4 млрд, а HCM уступил звание крупнейшего портфельного инвестора в экономику России управляющим из Prosperity Capital Management (PCM): по словам Ивана Мазалова из PCM, его компания управляет активами на $4 млрд.

Браудер не стал еще одним врагом “режима Путина”. Он был одним из первых “портфельщиков”, кто поверил обещаниям владельцев ЮКОСа уважать права мелких акционеров (и хорошо на этом заработал), но это не помешало ему одобрить действия властей по разгрому компании - мол, олигархи получают по заслугам. На январском форуме в Давосе он по-прежнему воздерживался от критики Кремля, настаивая на том, что основной риск при вложениях в Россию - это корпоративное управление, а не политика. В отсутствие такого рычага, как кампании в судах и прессе, HCM пришлось возвращаться к стратегии, принятой еще до кризиса 1998 г., - поиску недооцененных активов с помощью фундаментального анализа. Новые идеи - вера в потенциал акций электроэнергетических компаний и “Транснефти”, которые, по мнению Браудера, сильно недооценены. Если на конец марта 2006 г. на электроэнергетику приходилось 6,4% активов Hermitage, то к концу января 2007 г. она выросла до 19,1%. В префы “Транснефти” в конце января было вложено 14,5% активов фонда. Доля нефтедобывающих компаний сократилась с 65,7 до 39,9%.

Найдите отличия

У Дэвида Херна, основателя компании Halcyon Advisors, куда более узкая фокусировка, чем у внезапно возлюбившего электроэнергетику Браудера. Фонды, которыми управляет Halcyon, изначально создавались для того, чтобы заработать на реструктуризации этого сектора “по Чубайсу”. Halcyon Power Investment Company (HPIC), образованная в феврале 2004 г., котируется на Ирландской фондовой бирже, а ее основные клиенты - американские и европейские фонды, специализирующиеся на России или развивающихся рынках. HPIC покупает небольшие пакеты акций электроэнергетических компаний, не претендуя на участие в совете директоров, но, если потребуется, готова участвовать и в управлении. “Каждый год доходность у нас превышала 100%, - объясняет Херн, который входит в комитет по стратегии и реформированию при совете директоров РАО. В секторе электроэнергетики множество компаний, которые мониторятся аналитиками поверхностно. Для специалистов этот сектор - рай”.

“Есть несколько способов инвестирования в Россию”, - рассуждает партнер американской инвесткомпании Firebird Ян Хейг. Можно спекулировать, активно покупая и перепродавая бумаги, можно отыскать недооцененные сектора или компании и вкладываться в них в надежде на переоценку ценностей, а можно сконцентрироваться на ликвидных бумагах в расчете на общий рост рынка. Firebird, которая ведет бизнес в России с 1994 г., управляет восемью фондами, два из которых - Firebird Fund LP и Firebird New Russia Fund - собрали активов на $600 млн. Под управлением у двух других региональных фондов Firebird, вкладывающих деньги преимущественно в Россию, $400 млн. Для сравнения: в 2002 г. у американцев было вложено во все российские активы $350 млн.

В отличие от Браудера Firebird ищет компании с хорошим корпоративным управлением, способные платить дивиденды. Около 60% активов двух русских фондов Firebird - это акции “голубых фишек”, остальные 40% вложены во второй и третий эшелоны - банки, ритейл, горнодобывающую промышленность. Среди “фишек” американцы предпочитают нефтегазовые бумаги, особенно ЛУКОЙЛа. В портфеле Firebird есть акции РАО ЕЭС, “Уралкалия”, “Полюс Золота”, “Норникеля”. “Единственное, на что у нас стоит запрет при инвестировании, - это бумаги российских компаний, вышедших на IPO, - рассказывает Хейг.- Был неудачный опыт, повторять больше не хотим”.

Похожей стратегии придерживается и DWS Russia - классический паевой фонд Deutsche Bank, управляющий активами на ?1 млрд. В прошлом году фонд заработал 48,5%, проиграв индексу РТС. Как же обыграть рынок? “Нас интересуют компании, которые вовлечены в строительный сектор: цементные заводы, металлургические комбинаты, - рассказывает старший портфельный менеджер DWS Russia Оденияз Джапаров. - Покупаем компании электроэнергетического сектора, а также усиленно вкладываемся в Сбербанк”. Джапаров уверен, что у “Сбера” огромный потенциал для рыночной экспансии, а значит, и роста прибыли: “Сейчас он продает не очень много продуктов, но это вопрос времени”.

У управляющих из ING Investment Management другая идея - они решили сократить свое присутствие в российском ТЭКе. По мнению Сэмюэля Убадиа, старшего портфельного управляющего ING Russia Fund, цены на нефть в этом году не побьют прошлогодних рекордов. “Нам интересен ритейл, который растет в России на 20% и даже более в год”, - рассказывает Убадиа. В прошлом году ING Russia Fund показал доходность, сопоставимую с ростом индекса РТС, 67-68%. На крайний случай у ING Russia Fund есть “страховка”: фонд имеет право инвестировать средства в компании, находящиеся за пределами России. Правда, объемы этих инвестиций ограничены до 10% общего портфеля (на конец 2006 г. - $940 млн), и объекты для инвестиций должны обеспечивать большую часть своих продаж в России. По существу, речь идет о компаниях из стран СНГ, Центральной и Восточной Европы.

Еще разнообразнее инструментарий у хеджевых фондов, которыми управляет Kazimir Partners (активы $540 млн, 10% вложений - от частных лиц). Когда из России поступают хорошие новости, на развивающихся рынках спокойно, процентные ставки невысоки и рынок растет, в портфель собираются бумаги компаний с самыми привлекательными фундаментальными показателями. “Мы оставляем за собой довольно большую свободу выбора, - рассказывает управляющий фондами Kazimir Partners Дмитрий Крюков. - Мы можем использовать и акции, и облигации, и производные инструменты, сидеть и на длинных, и на коротких позициях”. От внезапного падения цен на активы Kazimir Partners страхуется, повышая в активах долю облигаций, деривативов или уходя в сash.

Кто заказывает музыку

Инвестиции в Россию - удовольствие не для новичков и не для слабонервных, хватающихся за сердце при чтении репортажей из нашей страны в американских и европейских газетах. Фонды, собирающие западные (и восточные, например японские) деньги для инвестиций в Россию, работают с профессионалами, которых не страшат ни волатильность российского фондового рынка, ни вывихи российской политики. Такими, например, как председатель совета директоров Republic National Bank of New York (RNB) Эдмонд Сафра, чьи $25 млн стали в 1996 г. стартовым капиталом для Hermitage. RNB был с тех пор поглощен глобальным гигантом HSBC, а Сафра трагически погиб в Монако, но принцип работает прежний - деньги мелких неквалифицированных инвесторов российским фондам не нужны. Чтобы отсечь мелочовку, фонды устанавливают высокий порог для входа. Минимальные инвестиции в Russian Prosperity Fund, которым управляет PCM, - $100 000, в Hermitage - $250 000 для жителей США и $100 000 для остальных, в HPIC - $500 000. А чтобы инвесторы понапрасну не паниковали, у некоторых фондов еще и очень узкий выход: например, вывести деньги из Hermitage можно только четыре раза в году.

“Десять лет назад сюда приходили самые "горячие" деньги, а сегодня они "холодные"”, - сравнивает Крюков, до прихода в Kazimir Partners работавший в ИК “Ренессанс Капитал”. Для “холодных” и “длинных” денег такие информационные поводы, как разгром ЮКОСа, на котором розничные инвесторы потеряли миллиарды долларов, или передача “Газпрому” контроля над проектом “Сахалин-2” - что слону дробина. Firebird, например, дело ЮКОСа обошлось в $30 млн. “Но в среднем за 12 лет существования доходность составляла не менее 30% в год. В прошлом году мы добились показателя в 60%”, - гордится Хейг. Недаром квалифицированные инвесторы готовы платить управляющим такие внушительные деньги: комиссионные - до 3% от чистой стоимости активов и 20% от их прироста. “В России очень много интересных объектов для инвестиций, - объясняет аппетит инвесторов к российским рискам Херн из Halcyon Advisors, - жалко уходить”. А если опытные инвесторы и уходят, то не из-за шумихи в газетах. Крюков вспоминает, что один клиент Kazimir Partners сократил присутствие на российском рынке на несколько миллионов долларов просто потому, что ему показалось, что в Индии сейчас можно заработать больше.

Как поведут себя “холодные” деньги в предвыборный год? “Я допускаю, что негативное покрытие российских событий в западной прессе усилится, это будет нервировать многих инвесторов, - прогнозирует Джапаров из DWS Russia. - Хотя пресса и сейчас негативная, волатильность рынка увеличится”. Что ж, у хладнокровных инвесторов будет еще больше поводов для покупки.

Ссылка по теме: http://www.smoney.ru/article.shtml?2007/02/19/2281